00:18 Поздравляем с Всемирным днём авиации и космонавтики! | |
В марте российские космонавты отметили юбилей – прошло 60 лет с того дня, когда в СССР сформировали отряд космонавтов. 7 марта 1960 года приказом Главкома ВВС № 267 на должности слушателей-космонавтов были назначены первые двенадцать лётчиков. А 15 марта 1960 года первая группа слушателей приступила к теоретическим занятиям, которые проходили в Москве на Центральном аэродроме имени Михаила Васильевича Фрунзе – в двухэтажном здании бывшей спортивной базы ЦСКА. В июле 1960 года Центр подготовки космонавтов (ЦПК) передислоцировали в подмосковный Зелёный городок, вскоре превращённый в Звёздный… В штате ЦПК, который возглавил видный специалист в области авиационной медицины полковник медицинской службы Евгений Анатольевич Карпов (самый первый начальник Центра), были предусмотрены управление, отдел подготовки космонавтов, учебно-тренировочный отдел, отдел материально-технического обеспечения, взвод охраны и даже клуб. По предложению Сергея Павловича Королёва в первый отряд космонавтов целенаправленно набрали именно лётчиков-истребителей. Обосновывая его, гениальный основоположник практической космонавтики говорил: «Лётчик-истребитель – это и есть требуемый универсал. Он летает в стратосфере на одноместном скоростном самолёте. Он и пилот, и штурман, и связист, и бортинженер...» Отбор был исключительно жёстким к уровню качеств кандидатов по широкому комплексу требований. Были рассмотрены документы на 3461 лётчика истребительной авиации в возрасте до 35 лет. Из них для первичной беседы и медобследования пригласили только 347 человек, а к стационарному медицинскому отбору допустили ещё меньше – 206. По критериям здоровья в Центральном военном научно-исследовательском авиационном госпитале отчислили 105 человек, ещё 72 сами отказались от спецобследования. Через множество этапов тщательного отбора успешно прошли 29 лётчиков, и лишь 20 из них были зачислены первыми слушателями-космонавтами.
Спустя несколько десятилетий, сегодня особо ценно узнать о том, как начинался прорывной путь пилотируемого освоения космического пространства, непосредственно от его участника. Вот что рассказал Алексею Пескову в интервью для еженедельника «Военно-промышленный курьер» дважды Герой Советского Союза, лётчик-космонавт СССР №14 Борис Валентинович Волынов – один из двенадцати претендентов, зачисленных в отряд первыми… – Когда к вам пришло понимание, что отряд космонавтов – это совсем новая жизнь, что в строевые лётчики уже возврата нет? – Да практически сразу. Мы поняли, что нас ждёт совсем иная работа, нежели в истребительном полку, с того момента, когда нас в госпитале стали проверять, причём с таким тщанием, с которым для обычной лётной работы никогда не проверяли. Тогда стало понятно, что нас ожидает что-то совсем новое – это раз, что предстоит испытательная работа – два, и что всё будет связано с риском для жизни – три. Тогда и пошли философские мысли, что теперь уже вряд ли будешь летать, как обычно. Сорок дней шло обследование в госпитале, время подумать было. Причём я-то как раз по общим меркам прошёл обследование быстро, остальным пришлось затратить на это куда больше времени. – Сколько человек из вашего полка дошли до этапа углублённой медкомиссии? – Нас пять человек было. Прошёл только я, одного вообще после обследования списали с лётной работы, другой стал политработником, трое вернулись в полк и продолжили службу. Перед вызовом на медицинскую комиссию с каждым проводилась беседа, сама по себе секретная, где ты давал подписку о неразглашении. И мы все знали, что проболтаешься – наказание окажется суровым. Собственно, тогда и стало понятно, что всё предстоящее более чем серьёзно, просто так подобных расписок не брали. По какой теме будем работать, никто не знал, но лётчики же народ любопытный – новая техника, новые полёты, новые скорости и высоты, многих это интриговало. А кто чувствовал в себе какие-то сомнения, мог в любой момент развернуть оглобли обратно. – В какой момент все зачисленные в отряд почувствовали себя одной командой? – На парашютных прыжках. Первоначально нас было двенадцать, потом зачислили ещё несколько человек, хорошо помню, что тринадцатым стал Женя Хрунов. До штатной численности в двадцать человек отряд сформировали только к июню. После зачисления прошла едва неделя – прибыть к новому месту службы, разместиться, а потом нас сразу отправили в командировку в Энгельс, на совершенно секретный тогда аэродром стратегической авиации, где мы и проходили парашютную подготовку. Все пришли с разным уровнем квалификации, тем более что лётчики в большинстве своём не любят и не умеют прыгать. Случись что – катапультируешься, но такое раз в жизни случается, а может не быть вообще. Прыгать нужно было научиться хорошо. Нас тренировал Николай Никитин, заслуженный человек, испытатель средств спасения, имевший за плечами самое большое количество катапультирований с реальных самолётов. Он много видел и знал, много полезного нам подсказывал исходя из своего опыта. – Как вам далась парашютная подготовка? – Вначале мало что получалось, Никитин меня материл. Я же в своё время гимнастикой занимался, и он: «Ёлки-палки, ты же гимнаст, а с координацией движений совладать не можешь». К семнадцатому прыжку я уже стал отличником, мы с ним подружились и в дальнейшем он меня даже использовал как инструктора парашютно-десантной службы. Тяжёлый был период. Выезжали на полёты в шесть утра, все были в синяках и шишках, руки у всех потрескавшиеся – купола сами укладывали, кожа сохнет очень быстро. И 9 мая, после двух прыжков, перед строем нескольким из нас вручил новые погоны – специально купил в «Военторге». Приказ, конечно, уже был, но он хотел сделать это торжественно, и я стал в тот день капитаном. Очень приятно было. Парашютная подготовка первого отряда космонавтов в апреле-мае 1960 года на военном аэродроме в городе Энгельс Саратовской области
– Из первого набора на кого вы обратили внимание сразу же? – Юрий Гагарин, Герман Титов… Юрий вообще был человеком уникальным, его нельзя было не заметить, такой живчик. Вечно истории весёлые рассказывает, анекдоты – он очень чувствовал настроение коллектива и всегда мог его поддержать на должном уровне. Перед полётом Гагарина я прыгал полностью в том снаряжении, в каком предстояло приземляться ему. Скафандр, НАЗ (носимый аварийный запас) на 35-метровом фале, основной парашют, запасной… Нужно было убедиться, что космонавт справится со всем этим хозяйством. Нас сбрасывали с самолёта в той экипировке, в какой космонавт покидал катапультное кресло. Я был в состоянии самостоятельно покинуть самолёт, а некоторых приходилось выкидывать – слишком большой вес снаряжения. Меня перед прыжком взвешивали – 182 килограмма выходило. Но у меня на груди был ещё и мой любимый запасной парашют. – В своё время мне довелось примерить первый скафандр, и сложилось мнение, что ни надеть, ни снять его самостоятельно невозможно… – Деваться было некуда, пришлось научиться и этому. В программе тренировок было и суточное нахождение в скафандре в спускаемом аппарате – есть, пить и, извините, санитарное оснащение испытывать. – Думали вы тогда, что станете рекордсменом по пребыванию в отряде космонавтов, ведь через неделю у вас ещё один юбилей – тридцать лет выхода из действующего космического состава? – Это грустный юбилей, ну его. Я думал, что вообще до солидных лет не доживу, мне всё время приходилось рисковать. И не только в ходе космических полётов, которые оказались весьма тяжёлыми, на земле тоже было много серьёзных испытаний. Я был первым из отряда, кого на фирме Гая Северина «Звезда» в скафандре «поднимали» на высоту 80 километров, это максимальное разряжение, которое могла смоделировать специально для этого построенная барокамера. С меня перед тем испытанием даже расписку отдельную взяли. Когда готовился полёт трёхместного «Восхода», пришлось отказаться от катапультируемых кресел, им в габаритах корабля просто не было места. И для приземления экипажа внутри корабля разрабатывали специальные кресла. Нужно было определить оптимальный угол его размещения и найти способ амортизации удара при посадке. Как ни считали, ни газовые, ни гидравлические амортизаторы с нужными качествами не получались, остановились в результате на сминаемой металлической конструкции. И вот в этих креслах меня и Володю Комарова сбрасывали с высоты пять метров. Тогда же появились и ложементы, и мы с Комаровым участвовали в их разработке. Когда делали гипсовый отпечаток его тела, чуть замешкались, гипс застыл и даже скалывать пришлось аккуратно, ведь каждая волосинка на теле загипсовалась… Часа полтора его извлекали из формы. А я уже надел плавки, чтобы не повторять Володины мучения… И сам следил, как гипс застывает. – Как вы оцениваете современное пополнение отряда космонавтов? – Сейчас приходит гораздо меньше лётчиков. На мой взгляд, это плохо. Ведь лётчика, необязательно даже истребителя, с 18 лет готовят – учат, тренируют именно как оператора, способного действовать в экстремальных условиях, и он всю жизнь совершенствуется в этой области. А гражданского специалиста приходится готовить с нуля, ускоренно, но уровень подготовки всё равно оказывается разным. Управлять кораблём при стыковке – это очень серьёзно, большие скорости, огромные массы. Американцы учатся этому у нас. Был случай, когда пошли навстречу не очень подготовленному экипажу и отправили его в полёт. Так они прошли на большой скорости всего в сорока метрах мимо станции. Это ничтожное расстояние, а последствия столкновения наверняка были бы катастрофическими и для станции, и для корабля. – Что пожелаете будущим космонавтам? – Сегодня день рождения Юрия Гагарина (поясним – разговор состоялся 9 марта), и его опыт можно брать за основу. Он из поколения детей войны, пережил огромные трудности, но несмотря ни на что, у него остался потрясающий характер, гагаринский. Он и в учёбе был настойчив, и к людям умел хорошо относиться, и везде был своим человеком – в цехе среди монтажников, среди учёных в АН СССР. Своим он был и в Академии Жуковского. И потому мне хотелось бы пожелать будущим космонавтам, чтобы они были чуточку похожи на Гагарина, у него есть чему поучиться, и учиться этому можно всю жизнь. Напомним, что после выполнения двух опасных космических полётов Борис Валентинович продолжил свою деятельность в ЦПК, где работал на должности старшего инструктора-космонавта и дважды назначался командиром отряда космонавтов (в 1969 и 1983 годах), которым оставался вплоть до увольнения по возрасту в 1990-м году. Борис Валентинович в 1980-м году защитил диссертацию в ВВИА Жуковского и стал кандидатом технических наук. Сегодня, как и прежде, он живёт в Звёздном городке… Выступая на юбилейных мероприятиях, прослуживший тридцать лет в отряде космонавтов, Борис Валентинович Волынов проникновенно отметил: «Я рад и горжусь тем, что попал в число первых космонавтов!» – говорил Юрий Гагарин. Мы все уже привыкли к космическим полётам – такова натура человеческая. Но какие бы грандиозные свершения ни ожидали нас в будущем, в сердцах нашего поколения вечно будут жить блестящий шар первого спутника, открывший новую эру, неистовый разум Королёва и светлая улыбка Юрия Гагарина. Эти две человеческие жизни вместили в себя и детство авиации и зарю космической эры. Приятно вспомнить ответ создателя американской космической техники Вернера фон Брауна на вопрос Президента Джона Кеннеди: «А почему не мы первые в космосе?»: «Потому что у нас не было Королёва». К 60-летию отряда ЦПК подготовил брошюру «Отряд космонавтов. Юбилейная историческая справка», из которой в дополнение к цитате Бориса Валентиновича Волынова, мы приведём слова начальника ЦПК, Героя Российской Федерации, заслуженного лётчика-испытателя Российской Федерации Павла Николаевича Власова: «Наше самое главное богатство — это, безусловно, отряд космонавтов, который представляет собой сплочённую команду единомышленников, объединённых одной великой целью – освоить космическое пространство на благо человечества. Ещё Юрий Гагарин говорил: «Жизнь показывает, что и космос будут осваивать не какие-нибудь супермены, а самые простые люди». И это действительно так, но с небольшой поправкой: простые люди, наделённые самыми лучшими качествами. Не только сильные, смелые, умные, выносливые, решительные, но и скромные, открытые в общении, отзывчивые, добрые. Именно таким простым людям открываются просторы космоса! И я желаю всем космонавтам – действующим и будущим – профессионального долголетия и успешных полётов, причём не только на околоземную орбиту, но и гораздо дальше! Чтобы удалось осуществить мечты первого космонавта планеты, который писал: «Мне хочется побывать на Венере, увидеть, что находится под её облаками, увидеть Марс и самому убедиться, есть ли на нём каналы». Спасибо за ваш героический труд и светлые устремления!» Сегодня списочный состав отряда космонавтов – 32 человека, и в настоящее время идёт набор новых кандидатов. Сколько новичков пополнит отряд космонавтов, четверо или шестеро, определится к концу этого года. Из целевых программ подготовки, кроме общекосмической, в активной работе МКС и «Союз». Члены отряда космонавтов также входят в ряд рабочих групп по созданию в РКК «Энергия» нового пилотируемого транспортного корабля. По каким-то иным программам, вроде лунной, подготовка пока не ведётся. Планово возвращается в строй уникальная гидролаборатория, созданная в ЦПК в начале 80-х годов и в 2014 закрытая на реконструкцию. Огромный резервуар диаметром 23 метра и глубиной 12 уже наполнен, в нём установлен макет МКС, включая новый многофункциональный лабораторный модуль (МЛМ) «Наука», отладка которого завершается на ГКНПЦ имени Хруничева. В гидролаборатории идут испытания, и в этом году всё уже будет работать штатно. В связи с предстоящим запуском к станции нового модуля, для интеграции которого в систему предстоит выполнить много выходов в открытый космос, экипажи осваивают эту программу и будут готовы к работе с МЛМ.
| |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |